читать дальшеТо, что М. Ю. Лермонтов – едва ли не самая загадочная творческая личность в истории русской литературы XIX века, давно известно. В художественных произведениях поэта сокрыт, по мнению некоторых исследователей творчества Лермонтова, «не подлежащий дешифровке мотив тайны». «Таинственность» произведений Лермонтова своеобразный феномен. Дело даже не в какой-то необыкновенной сложности или противоречивости содержания его произведений, а в трудноуловимой позиции лирического «я». Лермонтов «ускользает» - вот, пожалуй, самое точное определение для его творческой индивидуальности. Но в чем, же причина этого таинственного «ускользания» личности автора?
В стихотворении "Дума" лирическое "я" словно расколото на части. Рассказывая о своем поколении, автор выражает две точки зрения. Он говорит о себе, то в первом лице единственного и множественного числа, то в третьем лице: «печально я гляжу, на наше поколение», «мы», «нас», «нам», «его грядущее».
Н вот в развернутом сравнении молодого поколения с тощим плодом от первого и третьего лица, соединяющиеся в местоимение «нашего».
Так тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего, не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты — его паденья час!
Теперь поэт смотрит на происходящие отстранено, со стороны. А в заключительном четверостишие, в котором местоимение «наш» объединяет первое и третье лицо, голос автора – представителя своего поколения – звучит как приговор «судьи и гражданина».
И прах наш, со строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
Иная форма выражения лирического «я» представлено в стихотворении «Ангел». В этом произведении, по мнению К. Мочульского, «поэт создает миф своей душе». Весь текст построен на глаголах в прошедшем времени, причем всё, кроме последнего несовершенного вида, то есть обозначают бесконечное действие. Так возникает эффект времени, разлитого в вечности. И вновь, как и в стихотворении «Дума», происходит «раздвоение» лирического «я». В некоторых строфах автор будто наблюдает земную жизнь со стороны, и в заключительных сточках мы слышим интимно-проникновенную интонации – голос томящейся души.
И долго на свете томилась она,
Желанием чудным полна;
И звуков небес заменить не могли
Ей скучные песни земли.
Не редко лирический герой в произведениях Лермонтова размышляет о смерти. В элегии « Выхожу один я на дорогу…» возникает картина продолжение жизни в небытие. Стихотворение строится на внутреннем противопоставлений двух пейзажей. Оба прекрасны в своей гармоничности, но первый холоден и равнодушен к человеку. Второй же связан с лирическим героем: мы слышим голос любви. Противопоставлены и цветовые гаммы этих пейзажей: один из них – «космический». Он выдержан в «холодных», серебряно-голубых красках. Второй – «цветной»: зеленый, тёмно-коричневый.
Кроме того, в тексте элегии мы наблюдаем смену позиций лирического «я»: взгляд вдаль из космоса и вовнутрь себя. Так стихотворный текст воссоздает путь души из мира земного в вечность.
Таким образом, отличительная особенность лирического «я» в произведениях М. Ю. Лермонтова – совмещение в одном человеке нескольких личностей, отдельных голосов, способность видеть мир с различных точек зрения и нравственно-психологических позиций.